Авангард и новые медиа: чего не знал Дзига Вертов?
В своей основополагающей книге на эту тему Лев Манович привел известный пример фильма Дзиги Вертова 1929 года «Человек с киноаппаратом» для иллюстрации основных характеристик новых медиа. Поразительное сходство между многими открытиями Вертова и других мастеров авангарда и современными новыми медиа заставляет нас задаться вопросом: есть ли что-то в новых медиа, чего не существовало бы в практике или предвидениях авангарда? Современные технологии помогли осуществить многие мечты авангарда, но означает ли это, что получив доступ к этим технологиям, художник–авангардист превратился бы в современного медиахудожника -- или ему все же недоставало бы чего-то принципиально важного?

Имитации жизни: возможен ли визуальный документ без индексальности?
Фотография возникла как документальный жанр благодаря тому, что она создавала индексальные знаки реальности: реальный свет отражался от реального объекта, оставляя след на светочувствительной пластине без особого вмешательства со стороны фотографа. Благодаря этому фотография представляла собой юридически правомерный документ, зримое свидетельство того, что данный предмет «был в этом месте» перед объективом. Этот статус впоследствии разделили с фотографией кинематограф и аналоговая звукозапись, так как тот и другая обеспечивали непосредственную связь между реальным объектом и его визуальным или акустическим знаком. Однако с пришествием цифровых технологий индексальность зрительных образов, создаваемых с их помощью, быстро исчезает. Означает ли это, что вскоре визуальные документы окончательно утратят свою документальность, или же что-то придет на смену индексальности как гарантии связи с реальностью?

Галерея и метро: как медиа-арт меняет повседневное восприятие?
Человек, входящий в галерею современного искусства, особенно такую, где экспонируются медиа-арт инсталляции, вынужден изменить свой обыденный способ восприятия мира. Он сталкивается здесь с полиэкранами, множественностью точек зрения, "схлопыванием" пространственных и временных дистанций, смещением и растворением стабильных субъективных идентичностей, и так далее. Такие произведения искусства часто считаются предвестниками новой дисциплины восприятия, которая в какой-то момент станет преобладающей во всем мире. Действительно ли этот процесс педагогики восприятия уже начался? Например, когда наш зритель выходит из галереи и входит в метро или другое привычное пространство, остается ли с ним часть приобретенного в галерее опыта, и видит ли он мир какими-то новыми способами, у которых есть потенциал к широкому распространению?

Традиция и современный медиа-арт: релевантно ли еще классическое искусство?
По крайней мере со времен импрессионистов искусство претендовало на радикальное переосмысление классического визуального пространства и других элементов художественной традиции. При этом опыт восприятия классического искусства – например, академической живописи – был совершенно необходим для понимания смысла осуществляемых авангардом остранения и переворачивания классических художественных норм. Какова ситуация с современным медиа-артом? Следует ли описывать его как реакцию на предыдущие формы искусства, классического и авангардного, или же он обладает определенной самодостаточностью? Иными словами, необходим ли для адекватного восприятия новых медиа опыт погружения в традиционные?